Корреспондент «Недели» устроился на работу в дежурную часть. З а несколько дней ему удалось пройти курс молодого бойца, привыкнуть к милицейской форме, научиться разговаривать с неадекватными горожанами и даже... раскрыть «преступление»!

Руководство УВД Калужской области взяло на вооружение креативные методы работы: в конце сентября областное Управление решило устроить мастер-класс для журналистов - одних самых строгих критиков работы милиции. Нет, работники СМИ не подвергались лобовой идеологической обработке - былые методы остались в прошлом. Милицейское начальство предложило журналистам что называется «на своей шкуре» испытать все прелести милицейской службы, то есть поработать милиционерами. Желающих пощеголять в форме оказалось немало. 

Идея провести такую акцию принадлежит федеральному МВД, аналогичная акция уже прошла в некоторых регионах страны.

 

УПРЕЖДАЮЩИЙ УДАР В ПАХ И РОДНОЙ «ЗАКОН О МИЛИЦИИ»,

 ИЛИ ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В ФОРМЕ

Сначала у будущих милиционеров-журналистов затребовали размеры всех частей тела, вплоть до объема головы, и предупредили, чтобы готовились. Впрочем, как именно готовиться к столь ответственному событию, было совсем неясно: то ли Устав читать, то ли «Закон о милиции», или, чего доброго, спешно вспоминать давно забытые в школьном спортзале уроки физкультуры. Оказалось, что нужны  и то, и другое, и третье. Всех журналистов нашего региона, изъявивших желание украсить свои плечи погонами, собрали в Калужском центре подготовки сотрудников милиции, чтобы в течение дня продемонстрировать некоторые нюансы полугодового курса обучения стражей правопорядка.

Сначала нам в нескольких словах объяснили общий смысл понятий «состав преступления», «составление протокола» и тому подобных основ. Теория, видимо, была необходима для того, чтобы журналисты не проявляли излишнего служебного рвения - звездочки на погоны нам бы не перепали в любом случае, а «наломанные дрова» пришлось бы разгребать уже настоящим сотрудникам.

После теоретической лекции журналистов отправили в спортзал, где нас уже ждал «валуевоподобный» инструктор - как пить дать, бывший спецназовец. Тренер-великан после небольшой разминки принялся обучать корреспондентов, давно привыкших злоупотреблять офисным фастфудом, азам рукопашного боя:

- Внимание, здесь захват, потом тут - о-па! - подножка, - инструктор выдержал паузу, как бы размышляя, раскрывать нам служебную тайну или нет.

- Ну, - неуверенно продолжил тренер, - можно еще вначале выполнить упреждающий удар в пах, вот примерно вот так.

Девушки-журналистки зачарованно глядели на бывшего спецназовца.

- Как, как там в пах надо делать, этот... упреждающий удар? - заинтересованно переглянулись девчонки.

- Вот так, - повторил инструктор. - Если, конечно, позволяет «Закон о милиции».

- А он позволяет?

Тренер не ответил, и все погрузились в раздумье, ведь «Закон о милиции» - это теперь зазвучало как-то очень по-родному, почти как «Закон о СМИ».

 

Тренировка закончилась, и в руках у нас оказалось настоящее боевое оружие. Газетчики и телевизионщики примерялись к мишеням в милицейском тире. Все обошлось благополучно - в конкурентов никто не стрелял, а тем, кто сумел попасть в яблочко или рядом, даже разрешили забрать мишени на память. В повестке дня нашей «учебки» оставался последний и самый волнующий момент - выдача милицейской формы. Брюки приходилось «ловить» на каждом шагу, а упрямые погоны никак не хотели прикрепляться. Но первые трудности не испортили настроения. Домой мы ехали хоть безразмерные, но гордые.

 

ПИЛОТКА И ПОГОНЫ - ЭТО НЕПРИВЫЧНО

Журналистов распределили по разным подразделениям милиции. Кому-то в руки попала полосатая палочка и куртка с надписью «ДПС», кому-то выпало счастье постигнуть романтику ночных патрулей ППС, отважные рискнули провести ночь в вытрезвители или составить компанию участковому во время его встреч с проблемными жильцами. Ну а мне досталась телефонная трубка в Дежурной части. Честно говоря, сначала я расстроился: все самое интересное расхватали, а у меня вроде как та же работа в офисе: бесконечные звонки и никакой романтики. Но милиционеры все наперебой принялись меня «вербовать»:

- Да ты что! «Дежурка» - да это же самое «сердце» и самый «мозг» милиции!

До погружения в  этот «сердечный мозг» оставался еще один свободный вечер, и мне захотелось порепетировать, чтобы получше вжиться в образ человека в форме.

Я даже представить себе не мог, как же сложно и непривычно ходить в милицейской форме по городу. Погоны и пилотка привлекают внимание прохожих. Кто-то быстро стреляет злым и пристальным взглядом и тут же отворачивается, кто-то - долго смотрит в глаза, видимо, проверяя человека в форме на прочность, некоторые, в основном молодежь, начинают нервно улыбаться. Заметив такое внимание, первым делом я принялся искать изъяны в собственной внешности. Погоны оказались на месте, пилотка тоже была надета нужной стороной вперед, рубашка - выглажена, туфли - начищены, даже непривычные пуговицы где нужно застегнуты... Вроде бы все нормально.

Что ж они на меня так пялятся-то? Ладно, буду отвечать хмурым, подозрительным взглядом. Ну вот, теперь я, кажется, больше похож на классического милиционера и прохожие, быстро взглянув на погоны и пилотку, спокойно проходят мимо. Продолжаю тренировку: еще более хмурый и подозрительный взгляд -  и подростки уже спешно прячут коктейли и пиво. Значит, выгляжу убедительно, значит, вживаюсь потихонечку в образ.

 

ПЕРВОЕ ДЕЖУРНОЕ УТРО, ИЛИ С РИНГТОНОМ ПО ЖИЗНИ

Вторник. 7-30 утра. Я старательно катаю утюг по милицейской рубашке. Меньше чем через час мне предстоит заступить на первое в моей жизни дежурство. Понятие «Дежурная часть» для меня пока загадочно так же, как «адронный коллайдер».

- Это Олег Шамильевич, начальник смены, - сотрудник пресс-службы ОВД Обнинска Екатерина ЕГОРЧЕНКОВА знакомит меня с моим временным боссом, буквально оторвав его от телефонной трубки:

- Привет. Ты там посиди пока что, на стульчике, сейчас смены поменяются, станет поспокойнее.

«Пока что просидел» я чуть меньше часа. Со стороны дежурная часть была похожа если не на Центр управления полетами НАСА, то на нечто такое же масштабное и ответственное. В просторной комнате шесть человек ежеминутно перескакивали с одного стула на другой, что-то кричали в телефон, эмоционально жестикулировали.

Накануне нам - журналистам - рассказывали, что наша основная задача не просто смотреть за происходящим, а именно работать. В моем случае - говорить по телефону. Из-за того напряжения, которое исходило ото всех, форсировать знакомство с моим главным орудием труда - телефоном - было, мягко говоря, страшно. 

Чуть позже я понял причину напряженности во взглядах и действиях милиционеров: всех сотрудников, заступающих на дежурство, подняли по тревоге в пять утра, так как был объявлен план «Перехват». Причина - разбой, который произошел глубокой ночью. А тут еще с журналистом возиться надо...

Через час, ближе к обеденной зарплате, настроение в дежурной части явно улучшилось.

- Ну что, по на звонки поотвечать хочешь? Иди, попробуй, - Олег Шамильевич показал взглядом на трубку.

Звонок раздался через секунду.

- Дежурная часть, - неуверенно промямлил я. - Кременецкий, слушаю вас, - после первой фразы я старался говорить как можно бодрее.

Как я и опасался, первый же звонок поставил меня в тупик.

- Они там спрашивают, «Перехват» не отменили еще?» - повернулся я к Олегу Шамильевичу.

- Нет, не отменили еще, - сказал я в телефон после подсказки. - Да, позвоните попозже еще раз.

Первое время я чувствовал себя переводчиком или связующим между голосами в телефоне и Олегом Шамильевичем, но после десятка звонков, когда вопросы стали повторяться, я почувствовал себя увереннее.

- Нет, не отменили еще «Перехват», - почти раздраженно ответил я на очередной звонок. - Хватит нам звонить! Когда отменят, мы вам сами сообщим!

Утро выдалось неспокойным: поступили сообщения о том, что трое обнинцев умерли, случилось несколько ДТП, постоянно звонили насчет «Перехвата».

К обеду настроение поднималось не только у сотрудников, которые попеременно ходили за зарплатой, но и у меня - звонки становилось все интереснее.

- Здравствуйте, - медленно вымолвил бесстрастный женский голос в телефоне. - У нас тут дворник около подъезда завис, без сознания, видимо. Стоит в одной позе второй час и не двигается.

- Стоит?! - переспросил я.

- Да, - спокойно ответил голос так, как будто рассказывал мне об абсолютно естественном явлении. - Стоит и не двигается второй час. Приезжайте, может, случилось чего...

- А почему вы в «Скорую» не позвонили?

- Там сказали, что «раз еще стоит, значит, это не к ним» - так же невозмутимо ответил голос.

Милиционеры из патруля, направленные Олегом Шамильевичем разбираться со «стоящим дворником», тоже долго не могли понять, что значит «стоит» и что требуется от милиции. К счастью, здоровье дворника оказалось вне опасности: «постояв», он после приезда милиционеров сумел «отвиснуть».

 

ПИК ДЕЖУРСТВА, ИЛИ ПСИХИ НА СВЯЗИ

- Сейчас часов до двух будет затишье, а потом будет много звонков, в том числе и от психов, - предупредил Олег Шамильевич.

«Психами» сотрудники Дежурной части ласково называют неадекватных горожан - постоянных «собеседников» работников милиции. Весной этого года самая известная «собеседница»- госпожа БУЛГАЧЕНКОВА - получила за свои хулиганские звонки год тюрьмы. Дама долго терроризировала Дежурную часть многочисленными угрозами и изощренной бранью в адрес сотрудников. Теперь Булгаченкова лишена доступа к стационарным средствам связи, но дело ее по-прежнему живет. Телефонных хулиганов и просто добродушных психов меньше не становится.

- Есть у нас одна бабулька, - рассказывает Олег Шамильевич. - Звонит почти каждый день - жалуется, что к ней в квартиру проникли. У нее там сигнализация - комар не пролетит, а мания преследования все равно одолевает.

Чуть позже за стеклом Дежурной части показалась еще одна очень обеспокоенная дама, рьяно выражавшая свое недовольство. Несмотря на свой весьма почтенный возраст, она была одета в мини-юбку и кислотного цвета лосины, на губах - яркая оранжевая помада, на голове - гнездо многоэтажной прически. Чем эта посетительница была так обеспокоена, мы так и не выяснили, так как заявление писать она отказалась и, устно «выпустив пар», покинула отделение милиции.  

После обеда звонков действительно стало больше: ДТП на Ленина, ребенка отравили таблетками, но вроде бы все обошлось. Пытаюсь разговаривать максимально приветливо и отзывчиво, сознательно развеивая стереотип о грубости сотрудников милиции. 

- Балабаново! Внимание! «Перехват» отменили, ориентировки остаются в силе, - уверенно прокричал я. - Как слышно?

- Приняли, на связи, - отозвалось Балабаново.

На телефоне уже висела вторая линия:

- Сколько можно ждать! У нас ДТП на Ленина, машины поцарапались - ГАИ никак не едет. Больше часа! - кричала в трубку девушка.

- Вы поймите, - примиряющим тоном ответил я. - В городе сейчас сразу несколько аварий, машина к вам приедет в порядке живой очереди. Не волнуйтесь, пожалуйста.

Через 10 минут тот же разъяренный женский голос:

- Сколько можно! Что за хамство! Вы почему не едете?!

И в этот момент я понял природу милицейской холодности в общении с населением. Нет, люди в погонах по своей сути совсем не хамы, просто строгость тона, краткость фраз и отсутствие в речи этикетных слов предостерегают звонящего от желания позвонить еще раз.

- Все в порядке живой очереди. К вам приедут. Ждите. До свидания, - получилось очень даже холодно и внушительно.

Работники Дежурной части жалуются не несознательность граждан, которые звонят с необоснованными просьбами: «пробейте номер», «посадите соседа в тюрьму» или «сделайте так, чтобы в квартире этажом выше прекратили ремонт». Люди ищут у милиции защиты от всего и не понимают, что она  может помочь лишь тогда, когда нарушены чьи-то права. От этого-то и возникает недовольство и непонимание.

 

ПЕРВЫЙ ДЕЖУРНЫЙ ВЕЧЕР

ИЛИ КАК  ЖУРНАЛИСТЫ РАСКРЫВАЮТ «ПРЕСТУПЛЕНИЕ» ПО ГОРЯЧИМ СЛЕДАМ

Вечерело. Сотрудники ОВД, не отягощенные ночным дежурством, покидали рабочие места. В «дежурке» смена только-только перевалила за экватор.

Появилась еще одна посетительница. Женщина жаловалась, что потеряла ключи, которые в  последний раз оставляла на комоде в коридоре собственной квартиры. Квартира находится на шестом этаже, так что версия о стороннем проникновении в жилище была отвергнута сразу.

- Может быть, вы их где-нибудь в куртке потеряли или в квартире? - принялись расспрашивать милиционеры.

- Нет, их кто-то украл, я и сейчас квартиру оставила открытой, - ответила потерпевшая.

В итоге на место происшествия отправились оперативный уполномоченный, следователь, криминалист, водитель и я - из журналистского интереса.

Пострадавшая женщина смерила всех милиционеров сочувственным взглядом и грустно сказала:

- Зарплаты-то у вас, наверное, копеечные, ребята, копеечные...

Ребята молчали. Девушка-криминалист Лена демонстрировала мне содержимое своего чемоданчика: гипс, мази, различные жидкости, молоток и аксессуары «для работы с трупами». О том, что Лена - криминалист, свидетельствовал только чемоданчик: постоянная работа с трупами и отпечатками отпечатков на внешность девушки не наложила. Даже рассказы о трупах в ее устах звучали женственно и трогательно.

В открытой квартире пострадавшей ключи нашлись очень скоро. Замечу не без гордости, что это «преступление» раскрыл я, причем самостоятельно. Не понадобилось ни дедукции Шерлока Холмса, ни изобретательности знатоков, которые вели следствие. Для успеха операции достаточно было всего-навсего приподнять комод. Связка ключей оказалась в руках хозяйки, которая, однако, все равно продолжала отстаивать свою точку зрения: ключи украли, а нашлись они потому, что их через открытую дверь подбросили обратно.

В итоге из-за одной рассеянной гражданки из рабочего процесса оказались выдернуты несколько сотрудников милиции, служебный автомобиль и позже участковый,  которому требовалось оформить происшествие. Ему дверь никто не открыл.

 

ДЕЖУРНАЯ НОЧЬ, ИЛИ ЧЕМ КОРМЯТ В СЛЕДСТВЕННОМ ИЗОЛЯТОРЕ

Ночью даже в дежурной части становится спокойно. Телефон, не замолкавший весь день, теперь дает пятиминутные паузы. Во время передышек сотрудники заполняют журнал происшествий.

Примерно раз в час начальник смены спускается в подвал, чтобы проверить обстановку в ИВЗ (изолятор временного заключения).

Изолятор встречает глухим желтым светом, который в дали коридора становился совсем блеклым. В воздухе - характерный запах подземельной сырости. По всей протяженности коридора, как окошки в другую жизнь, проплывают перед глазами массивные двери в камеры - все как в кино. А вот что совсем не соответствует классическим кино-литературным образам, так это тюремная еда. Заключенным предлагался красиво сваренный (очень не по-общепитовски) рис с хорошим таким куском рыбы.

- Сейчас столько разных организаций, которые следят за условиями содержания заключенных, что контроль за питанием в тюрьмах и изоляторах в значительно усилился, - пояснил на брифинге после окончания акции начальник ОВД Обнинска Игорь МАЗЕЛОВ.

Ночь получилась спокойной, даже удалось посмотреть итоговый выпуск новостей. Телефон звонил еще реже, устраивая в дежурной части десятиминутки покоя. Тем не менее, некоторые полуночные психи все-таки не спали.

- Мы тут с другом пьем, я ему ухо отрезал, а он мне... (захлебывающийся смех в трубке).

- Вы лучше в «Скорую» позвоните. Вот когда у вас будет медицинское заключение, тогда и поговорим, - парировал Олег Шамильевич и, дождавшись коротких гудков, положил трубку.

- А что, даже с психами нужно разговаривать вежливо и серьезно, - заключил начальник смены. - Теперь можно поспать, по очереди, часа по четыре...

Александр КРЕМЕНЕЦКИЙ

Поделиться