ObninskLife
Рак победим!
Медицина
26.05.2019

Все боятся заболеть раком.
Включаешь телевизор - там кто-то болен раком.
Заходишь в Интернет - и там.
Покупаешь пакет молока - на нем фото ребенка.
И он...

 

Рак как будто везде.
Это страшно.
 

Люди боятся по-разному.
Кто-то изолирует себя от этой информации.
Прячет как страус голову в песок.
Притворяется, что все в порядке. Рака в этом мире
НЕ СУ-ЩЕСТ-ВУЕТ.

 

Другие участвуют в благотворительности.
Лихорадочно спасают других.
На самом деле, покупают у Бога возможность не быть на месте того, кто болен.
Третьи в истерике обследуют себя, бесконечно сдают анализы, чтобы не упустить.

 

Герой нашего интервью работает в самом эпицентре борьбы с раком.

Изо дня в день выигрывая битву и спасая людей.

У него в арсенале - целая армия спасенных жизней.

Счастливых Человеческих Судеб.

Потому что, только пройдя такое испытание, понимаешь, как прекрасно просто жить и быть здоровым.

 

«Рак победим!» - утверждает Каприн Андрей Дмитриевич, академик Российской академии наук, доктор медицинских наук, профессор, член-корреспондент Российской академии образования.

 

17 апреля 2019 года на X Съезде Ассоциации онкологов России Андрей Дмитриевич Каприн, возглавляющий мощный кластер из трех значимых в отрасли медицинских учреждений - МНИОИ им. П.А. Герцена, МРНЦ им. А.Ф. Цыба и НИИ урологии им. Н.А. Лопаткина, единогласно избран Президентом АОР. Приказом министра здравоохранения РФ Вероники Игоревны Скворцовой назначен главным внештатным специалистом-онкологом Минздрава России.

 

- Смотрю, в кабинете у вас много икон. Вы верующий человек?

- Да.

- Доктор - и верующий? Тогда с этой темы и начнем.

- Будем говорить о Боге? Нет, давайте лучше о медицине.

- Андрей Дмитриевич, с вашим приходом нарушена тихая, спокойная, размеренная жизнь МРНЦ тем, что вы запустили новый формат медицинской работы, ставите сверхамбициозные задачи. В коллективе у людей появилось желание творить.

- Это приятно. Главное теперь - оправдать ожидания.

- Для начала поговорим об объединении. Московский институт им. Герцена выступил фактически инициатором, драйвером по объединению трех огромных научных центров: это институт урологии, наш ИМР и институт им. Герцена.

По порядку: в вашем институте сложилась достаточно благоприятная обстановка в плане кадров, врачей, всех интеллектуальных направлений, но для дальнейшего развития необходимо большое техническое пространство для протоновых установок  и нового оборудования. Все хозяйство разместить там практически невозможно по причине того, что институт занимает всего лишь один гектар, помещения маленькие, рядом жилые дома, парковки и прочее.

Здесь же, наоборот, имеются громадные площади: 14 и 17 гектаров, но существует кадровый провал. Идеальное взаимовыгодное объединение. Пазл сложился. Бытует мнение, что именно вы стали инициатором объединения. Поправьте меня, если я не то говорю.

- Моих желаний для такого масштабного объединения явно недостаточно. Необходимы ресурсы. Люди с государственным мышлением - наш профильный министр Скворцова и президент Путин - увидели, что разрозненные центры полноценно развиваться не могут. Ровно по тем причинам, о которых вы сказали. Здесь не хватает кадров, там  оборудования и помещений. В Москве же все не разместишь.

- Хотите сказать, что президент лично занимался объединением центров?

- Конечно, технически, юридически и процессуально это происходило несколько иначе, под руководством Министерства здравоохранения. Президент России оказал всестороннюю поддержку созданию Объединенного центра, что и подтвердил на встрече с представителями медицинского сообщества в Санкт-Петербурге в марте 2018 года. Видео заседания и текст стенограммы, кстати, можете посмотреть  на сайте kremlin.ru.

- Я так понимаю, Обнинск выбран не случайно?

- А вы думаете, почему именно здесь открыли радиологический центр в 1958 году?

- Честно, не знаю.

- Просто, когда выбирали место, люди сразу мыслили глобально, на перспективу - мирный атом можно создавать только в том месте, где живут конструкторы и инженеры. Центр обязательно должен был находиться в окружении будущих радиологических институтов и высокотехнологичных научных центров, потому как только тут будут технологии, которые позволят выполнить любой заказ для нас, медиков.

- Благодарю вас за исторический экскурс. Вот и добрались до главного вопроса: насколько опасно такое соседство для местных жителей, дома которых расположены в шаговой доступности от МРНЦ? Я сейчас о базе, где располагаются протоновые установки?

- Да, действительно, здесь находится большая испытательная база, единственная в своем роде площадка для научных экспериментов, укомплектованная кадрами. Мы глобально занимаемся испытанием линейных ускорителей, необходимых для запуска производства нашей техники.

- А можете просто, не увиливая, ответить: рядом жить опасно или нет. Вот прямо да или нет?

- Нет. Не опасно. Заявляю с полной ответственностью.

- А откуда версия, что для того чтобы установить один протонный комплекс в институте им. Герцена, нужно все дома рядом снести?

- Не знаю. Скорее всего, речь шла об энергоемкости. Наше оборудование - очень затратная история, мы же обесточим всех вокруг. У протонного ускорителя и вовсе нет радиационного источника. Он вообще безобидный. В высоком электромагнитном поле из водорода получается поток протонов. Туда совершенно спокойно заходят люди без защитных средств.

- Хорошо. А как насчет тех пациентов, которые массово приезжают сюда на лечение радиойодом? Насколько мне известно, они еще долго «фонят», а вы их на третий день выписываете, и они себе спокойненько среди нас ходят, летают на самолетах?

- Каждый пациент, прежде чем выйти из закрытого отделения, проходит измерения и контроль. Человек через три дня перестает излучать радиоактивность. Это доказано. Уверяю вас, никакого опасного фона у этих пациентов нет, не бойтесь. Иначе бы в самолет их не пустили. Так что, выходя от нас, люди спокойно могут поднять своего ребенка на руки, поцеловать и пойти с ним гулять.

- Успех лечения рака - это обнаружение его на ранней стадии, больше шансов на победу. Плюс профилактика. На мой взгляд, в Обнинске этот вопрос решен неэффективно. Плохо организована агитация. Профилактические мероприятия, Дни открытых дверей недостаточно освещены. Ведь основная группа риска - это люди, которые не пользуются Интернетом, не читают его. Малоимущие, например.

- Ну, давайте начистоту: это не задача врачей - заниматься агитацией.

- А чья?

- Как раз ваша. Журналистов. И если вы нам поможете, мы для вас подготовим все материалы. Вообще, в приличных странах всегда этим занимаются СМИ. Например, даже в небольших немецких городах в газетах всегда есть странички здоровья, где люди узнают о медицинских профилактических мероприятиях своего  района. Начиная от обследований и заканчивая опросниками. СМИ - это четвертая власть.

- У вас же есть пресс-служба, но, на мой взгляд, она могла бы быть немного поактивнее?

- То, что она у нас есть, - это наша инициатива, по штату пресс-служба не предусмотрена. Но я приму информацию к сведению, и мы исправимся.

Давно заметили, что после каждой положительной передачи о нас есть прибавка по 1000-1500 человек в день на сайте, люди выходят с вопросами на форум. Когда нет информации в СМИ - сразу падение посещаемости. А если вдруг выходит какой-то негативный материал, например, по гематологам, находящимся под следствием, то сразу убыль. Мы теряем доверие пациентов. Это не значит, что люди меньше болеют или запускают лечение, просто едут лечиться к другим. Выглядит, как подрыв национальной безопасности.

- Вот тут мне взаимосвязь между СМИ, онкологией и национальной безопасностью не совсем понятна.

- Объясняю. Если СМИ дают хоть один отрицательный материал - увеличивается отток пациентов за границу: мы начинаем «кормить» зарубежных врачей. Процветает медицинский туризм. Иногда мне кажется, что серию негативных публикаций заказывают иностранные клиники. Им выгодно, чтобы люди, напуганные диагнозом, искали выход и не доверяли репутации российской медицины, убегали в заграничные клиники.

- Слушайте, ну всем же известно, что с проблемой рака успешнее справляются за границей?

- Не думаю. А знаете, как на самом деле обстоят дела? Один звонок туда, озвучиваете диагноз - и там начинают работать брокеры. Брокеры. Понимаете? Не медики.

И они от вас теперь не отстанут, будут обрывать телефон, убеждать, что завтра вас встретят в аэропорту Тель-Авива на новейшем Mercedes.

- Хорошо. Давайте по существу вопроса: сегодня утром я провела эксперимент: наши корреспонденты побывали в лаборатории по принятию крови. С наивным вопросом: «Хотим сдать анализ, чтобы понять, нет ли рака?» В одном месте нас радушно приняли, предложили сдать анализ за 3 тысячи рублей. Сказали, что дают гарантию выявления рака на ранней стадии  100%. В другой честно признались: «Да вы что? Кто вам сказал, что анализ крови может показать начальную степень рака?»

- Конечно, не покажет. Вообще не надо никуда бегать и сдавать кровь, следует участвовать в государственных программах. С определенного возраста проходить регулярное обследование в рамках диспансеризации для выявления рака молочной железы,  шейки матки и колоректального рака. Эти исследования делаются по ОМС.

- А что еще входит в госпрограмму по онкологии?

- Это огромный приказ № 915, 11 страниц, публиковался он в «Российской газете» - там все подробно перечислено. Сейчас в открытом доступе  есть в Интернете, также можно запросить и в библиотеке. В данный момент переделываем приказ по скринингу - мы уменьшаем возраст и срок. Опять же, во благо больных: раньше обследование было раз в 3 года, теперь будет раз в 2 года. Заметьте, даже за рубежом раз в 3 года.

- Куда обращаться людям?

- К любому врачу идет человек и говорит: я хочу пройти онкологический скрининг. Есть утвержденный приказ: в любом месте Калужской или, например, Саратовской области. Мы сейчас строго за этим следим.

- А если рак уже обнаружен и диагностирован, то?..

- Как правило, это другая программа исследования, с которой начинают лечить рак во всем мире - компьютерная томография легких. У мужчин ПСА, у женщин СА-125. Совсем другая стратегия - нужны анализы, маркеры, чтобы понимать, правильно ли проходит лечение или нет. Если человек получает химиотерапию, то обязательно взять под контроль.

- Чаще всего рак обнаруживают не онкологи, а гинекологи, урологи, терапевты?

- Так и должно быть. Сначала с онконастороженностью принимает терапевт. К примеру, на прием пришла женщина, 40 лет, за больничным. Он обязан сразу отправить ее  на маммографию. Соответствующие программы готовятся, и мы надеемся, что проект информатизации улучшит все показатели в профилактике и лечении рака.

- Андрей Дмитриевич, как вы оцениваете реальное положение дел с онкодиагностикой в России? 

- Мы не Дания, где каждую шейку матки в лицо знают. Там все-таки и дисциплина другая, они привыкли жить в таком узком деревенском конгломерате. У нас же огромная страна, тут множество факторов: удаленность регионов, особенности оснащения медицинских учреждений. Все это заставляет нас, российских онкологов, разрабатывать и внедрять так называемый регион-специфичный подход в маршрутизации и диспансеризации пациентов.

- С 90-х годов в онкологии огромный провал, но все молчат об этом. Смертность растет, нет средств на препараты, жуткий кадровый дефицит, профессионалы разъехались по всему миру.

- Действительно, нас, российских докторов, оставляли в Германии с удовольствием, предлагали большие деньги. Премьер-министр Израиля открыто в своем интервью заявляет, что надо вернуть 9 миллиардов долларов России - компенсацию за прекрасно образованных врачей, которые теперь успешно работают на территории Израиля.

- Андрей Дмитриевич, а можно я вам правду скажу, не буду лукавить. Как было у нас в Обнинске еще совсем недавно.

- Я думал, мы с самого начала не лукавим...

- Да, так вот, если у человека 4 стадия рака, никто не станет его здесь лечить, все найдут повод и отфутболят, ибо понимают, что он скоро умрет и всю статистику испортит. У меня личная история есть об этом, с печальным концом, про дядю. Он несколько лет тому назад тяжело и мучительно умирал от рака. Никто не облегчил его страдания. Вопрос такой: как сейчас обстоят дела с паллиативной помощью?

- Нельзя сравнивать истории даже пятилетней давности. Это небо и земля. У нас теперь есть много новых препаратов - и обезболить, и лечить. Даже если неоперабельный рак, мы ведем протокол, и часто случается, что третью стадию переводим во вторую и оперируем. Онкология за последнее время сделала колоссальный рывок вперед.

И в комбинации методов, и в хирургическом плане. Во-первых, мы стали очень агрессивно оперировать. Агрессивно в хорошем смысле. Мы же куда пробираемся? В те сосуды, которые фактически душу  с телом соединяют! Это же мистика. Буквально три недели назад я удалил опухоль весом 18 кг. Такие операции раньше никто не проводил. Эта опухоль таз целый занимает, детскую ванну, представляете?! Поразительно, но есть еще такие люди, которые никогда не обращаются к врачам.

- Часто бывает,  что человек умер от рака, но никто не знал, что он болен?

- Нет, не часто. Вся статистика о смертности поступает через ЗАГСы, где нам выдают справку: «Причина смерти - рак». Скажем, 2 стадии, которая не считается запущенной. Почему он скончался? Были ли ошибки в лечении? Все это выясняет рабочая комиссия, в состав которой входят специалисты ведущих центров - для этого они регулярно выезжают в регионы. Главное - найти проблему, указать на нее, поправить, подсказать, как правильно действовать дальше, чтобы не допускать подобных ошибок. Моя задача как главного внештатного онколога - организация грамотной клинической рекомендации и методической поддержки для успешной работы коллег.

- Вы активно проводите видеоконференции и прямые трансляции, автоматизированно и системно работаете с регионами.

- Да, активно налаживаем этот процесс.

- Это действительно сейчас очень важно?

- Конечно. Существует единый протокол лечения, он для всех одинаковый, и не имеет значения, где проживает больной: в центре или удаленном регионе нашей страны. Человека должны лечить правильно. Это называется клинические рекомендации. Кстати, разработали и согласовали протокол лечения три наших института.

- Вы регламентировано готовите новую форму протокола лечения к 1 июля 2019 года. Что изменится?

- Эта форма готовится всеми специализированными институтами совместно с Минздравом России и предполагает четкие инструкции по введению нового этапа цифровизации здравоохранения. Это в первую очередь расширение роли телемедицинских консультаций, которые, как показывает практика нашего Центра, дают реальные положительные результаты. Если случай сложный - подключается система телеконсультаций, когда на связь выходят федеральные, референсные центры. Создается эта система под личным контролем министра здравоохранения. Во-вторых, вводятся четкие «guidelines», иными словами, протоколы лечения, которые уже давно используются во всем мире. 

- Докатились. Теперь от рака будет лечить фельдшер в деревне?

- Нет, конечно,  выработать тактику лечения фельдшер не может и не должен, но будет четко исполнять принятый протокол лечения под присмотром квалифицированного врача.

- Лечение рака - это как локальный Чернобыль. Рак выжигают вместе с иммунитетом, силами и порой вместе с желанием жить. Как обстоят дела с реабилитацией онкопациентов?

- Программа реабилитации онкобольных и психологическая поддержка обязательно должны быть. Сейчас ее разрабатываем, в процессе. Мы активно занимаемся темой онкопсихологов. Пока с этим слабо. Честно. Ведь раньше реабилитации вообще не было. Но все сделаем, дайте время...

- Вопрос по поводу импортозамещения. Разработки, которые вы внедряете, насколько я знаю, даже Япония поддержала. Вы уже сделали установку для терапии...

- Мы продолжаем активно внедрять  технологии импортозамещения - в частности, разработали, организовали производство и применение отечественного радионуклида - Йода 125, который с успехом может создать достойную конкуренцию йоду, выпускаемому немецкими коллегами. Ведем разработку серии отечественных радиофармпрепаратов и тяжелой техники.

- И сколько сейчас требуется всего?

- Если мы говорим о линейных ускорителях, то около 200, протонных установок - хотя бы 15. Мы заканчиваем разработку КЛТ-16, предполагается, что это будет современный отечественный 6 МэВ-ный ускоритель. В Минпромторге мы получили поддержку, это продемонстрировала разработка и установка «Прометеуса» - первого отечественного протонного ускорителя, который находится здесь, в Обнинске. Современная тенденция - введение санкций - объединила талантливых специалистов из разных областей - медицины, физики, химии, математики - для новых открытий и достижений.

- Ваша миссия и призвание - только служение делу? Как жена относится к тому, что вы постоянно на работе? 

- Мы с ней редко видимся. Совру, если скажу, что ей это нравится. Но это наш выбор.

- А хобби есть у Андрея Дмитриевича?

- Я люблю гулять по лесу. Похоже
на хобби?

- Нет, конечно, похоже на отдых после напряженного трудового дня.

Сколько получают сотрудники вашего института?

- Все наши сотрудники получают достойную зарплату. Мы добились в этом значительных успехов.

- Андрей Дмитриевич, а Вы сами - обеспеченный человек?

- Мое богатство в том, что всю жизнь я занимаюсь любимым делом, которое приносит не только материальное, но моральное удовлетворение - я лечу людей, для меня это главное. Быть врачом и практикующим хирургом.

- Мне вот тут книжку подарили про товарища Каприна, «Жизнь замечательных людей» называется. Прочитала недавно на досуге.

- Да вы что? Мне тоже подарили книжку, вот изучаю на досуге труд по урологии, издание 1910 года.

- Кстати, ассоциация онкологов достаточно давно существует. С 1914-го?

- Да, правильно, первый съезд был, по-моему, 1 февраля 1914 года. Как раз там познакомились Петр Алексеевич Герцен и Николай Николаевич Петров.

- Я обратила внимание, что вы пьете очень горячую воду. Сколько выпиваете воды?

- Литра два с половиной в день.

- Рекомендуете всем следовать вашему примеру?

- От воды точно хуже не будет, но питьевой режим для каждого индивидуален. Это надо иметь ввиду.

- Наверное, горячая вода выполняет какие-то особые функции?

- Она способствует укреплению организма, его очищению.

- У вас есть мечта?  

- О, сейчас анекдот в тему расскажу...

Встречаются два друга.

Один говорит:

- О чем ты мечтаешь?

Второй:

- Я мечтаю бросить пить!

- Ну, так брось! - говорит первый,

а второй задумчиво так:

- А как жить без мечты?

- А если серьезно, моя мечта - хочу, чтобы все признали, что лучшая онкология - в России, и никто бы не сказал, что есть где-то лучше. Не люблю полумер, сам всегда выкладываюсь на все сто. Мечтаю, чтобы мы стали первыми и все это признали! Ресурс для этого в России есть - блестящие хирурги, трудолюбивые и влюбленные в свое дело.

текст: Елена Зуева

фото: Анастасия Матюхина

Поделиться