Павел Горупай - человек грозный и ранимый одновременно. Смешение этих двух, казалось бы, противоположных качеств дает поразительный эффект. Это такие качели-балансир. Управлять ими нелегко, но его молодой  жене Людмиле это точно удается. Их союз - пример того, как люди могут делать друг друга добрее и счастливее, исключая недостатки и увеличивая достоинства. На мой взгляд, для того, чтобы любить Павла по-настоящему, нужно всегда иметь в виду его искренность, доброту и нежность, которые очень сложно разглядеть невнимательному человеку за плотным слоем военного кителя и генеральских погонов.

 

- Павел Иванович, в вашей книге «О долге, дружбе и друзьях» масса личных откровений: в ней вы пишете подробно не только о своей службе в Центральном управлении ракетного топлива и горючего, публикуете фотографии со многими политиками и известными людьми из шоу-бизнеса, но также рассказываете о своей непростой мужской судьбе. Мало кто решился бы так откровенно, по собственному желанию, говорить о своих «скелетах в шкафу». У вас была на это какая-то веская причина? Зачем вам надо было издавать  книгу? У всех случаются юбилеи, но не все издают большое, глянцевое произведение.

- Шестьдесят лет - время, когда нужно расставить точки на жизненном пути, как-то их обозначить. Можно сказать, что этой книгой я решил засвидетельствовать свое уважение к сослуживцам, ко всем тем, с кем вместе служил и кому подчинялся. В итоге получился вот такой эпистолярный труд, который достойно оценили коллеги, руководство и даже замминистра обороны Российской Федерации.

Кстати, это был мой первый опыт. Сейчас я пишу более серьезную книгу - «Горючие размышления». В ней речь идет о топливе и о службе, которую сегодня как хотят, так и поворачивают. А ведь горючее ракетное топливо - это очень серьезная составляющая в боеготовности вооруженных сил и обороноспособности страны, и другой организации, которая бы занималась этими вопросами, нет.

Главк, которым я руководил, для этого имел все: большой научно-исследовательский  институт, свои заводы, свои так называемые трубопроводные войска, которые могли подавать горючее на огромные расстояния!
А сегодня эти войска подают еще и пресную воду в Крым.

- Ваша автобиографическая книга пестрит огромным количеством имен и фамилий, рангов, должностей, событий и дат. У вас невероятная память и поистине энциклопедические знания. Это дар или заслуга профессионального военного - все запоминать и держать информацию в голове?

- Безусловно, это профессиональное. Я, наверное, не раскрою секрета - главк был численностью более ста тысяч человек, рассредоточенных по всей стране, в том числе в таких отдаленных уголках, как Якутия, Амдерма, Новая Земля. Горючее нужно везде, поэтому в голове необходимо было держать много данных и информации. 

Представьте: порядка 350 подчиненных воинских частей, о которых необходимо знать и помнить все.
И если возникает нештатная ситуация, ты уже понимаешь, где это произошло, каким образом можно вмешаться и помочь. Так что память приходилось постоянно тренировать и совершенствовать.

- Вы пишете: «Хочешь сделать карьеру, не имея «породы», работай до седьмого пота, чтобы заметили». Мне кажется, что такая парадигма возможна только в сказке. В нынешнее время к «лакомым» кусочкам чужого не подпустят. А сами вы не считаете, что вам просто крупно повезло и вы оказались «в нужное время,  в нужном месте и с нужными людьми»?

Вот у вас, на мой взгляд, какая-то нереально сказочная история продвижения по карьерной лестнице, о том, как простой парень из рабоче-крестьянской семьи с Протвы выбился не просто в люди, а достиг «заоблачных» высот.

- Я рос в большой крестьянской семье, детство было очень сложное, бедное и трудное. В Вооруженные силы я пришел молодым неопытным курсантом военного училища. Рядом со мной были и другие ребята, такие, у которых родители что-то значили и могли помочь не только советом, но и делом.

Так что для себя пришлось сразу сделать  вывод: если сам своим трудолюбием и упорством ничего не добьюсь, то помочь будет некому. Поэтому я, не пререкаясь, ехал туда, куда направляли, даже в самые отдаленные и богом забытые  уголки нашей Родины. Хотя это дало мне возможность закалиться в трудностях, постоянно сопутствующих офицерской службе, и увидеть всю масштабность Советского государства.

К слову сказать, сокурсники, которые остались в Москве, на «тепленьких» местах, больших служебных высот, в общем-то, и не достигли.

- Ну, одного трудолюбия, для того чтобы дослужиться в наше время до генерала-лейтенанта и стать руководителем Центрального управления ракетного топлива и горючего Министерства обороны Российской Федерации, явно недостаточно. Еще есть важные знакомства и «блат», удача и везение, в конце концов.

- (смеется) Да, что касается везения, то без него, конечно, не обошлось.

Мои командиры, поднимаясь по служебной лестнице, всегда вспоминали, что есть такой Горупай Павел Иванович, достойно исполняющий свои обязанности. Да, благодаря им я тоже поднимался все выше по карьерной лестнице. Надо сказать, меня всегда окружали замечательные люди, которые шагали по жизни вместе со мной, делили радости побед и достижений, а в тревожные и скорбные дни подставляли свое дружеское плечо.

- Соглашусь, вы действительно невероятный везунчик. Я сейчас про то, как вас, тогда еще полковника, назначили руководителем ЦУРТиГ, где пришлось командовать  и 11 генералами. Военный абсурд и маразм какой-то.

- Действительно, был в моей биографии этот удивительный случай, редкостный. Служил я в Ашхабаде заместителем командующего армией. Вызывают меня к министру обороны и предлагают должность начальника Центрального управления ракетного топлива и горючего Министерства обороны - должность генерала-полковника.

В главке высшего военного училища институт, четыре завода, много частей, и так далее. Я - в то время полковник, а в главке 11 генералов.  И, что самое сложное, в центральном аппарате я не служил ни одного дня, все время был в войсках! Сказать, что это стало радостным событием для всех, было бы неправдой.

Центральный аппарат - это очень серьезно. Тогда передо мной стояло несколько трудных задач. Первая - это проблемы, которые появились после того, как организация Госкомнефтепродукт развалилась следом за СССР, и силовые структуры остались один на один со своими трудностями по обеспечению ракетным топливом и горючим.

В целом мы потребляли горючего 8-9 миллионов тонн - огромное количество. Для этого существовали средства транспортировки нефтепродуктов, - кроме железной дороги, это  нефтепродуктопровод, склады и базы горючего, на которых все эти нефтепродукты принимались и распределялись уже по войскам. Их было более 350 по всей России, хозяйство огромное.

- Но вы же не побоялись такой ответственности и согласились стать руководителем. «Заправляли» всем этим один?

- Конечно, нет. У меня управления в военных округах, в каждом виде и роде войск Вооруженных сил, то есть мои люди были везде, вплоть до полкового звена или отдельного батальона. Одному человеку с таким объемом работы не справиться. С ума сойдешь, одному это не поднять!

Чтобы было лучше понятно - моя специальность - инженер по транспортировке и хранению нефти и газа. Но на жизненном пути у меня был как бы переход из одной специальности в более объемную. Вот структура полка: в нем есть продовольственная служба, вещевая, служба горючего, другие - их много - но над ними один начальник, заместитель командира полка. И вот меня выдвинули на должность заместителя командира полка, и теперь я отвечал за все эти направления, включая свою родную горючую.

- Вы сейчас генерал запаса, но активно продолжаете свою деятельность, выезжая с ревизией  на многие военные объекты?

- Да, разрешением министра обороны из генералов, выслуживших сроки, собрана группа инспекторов, в которую я вхожу. Меня привлекают при проведении учений, проверке военно-учебных заведений и войск.

- Кстати, у вас ведь генеральская пенсия. Сколько вам платит государство?  Много или мало?

- Смотря с чем сравнивать. Вот если бы я работал президентом Росугля (уже на гражданке), и зарплата у меня была 400 тысяч, то как это - много или мало?

Но сегодня моя пенсия, если бы ее платили полностью,  составила бы чуть больше ста тысяч рублей. Но нам от пенсии платят 46%. Сейчас бунт идет в интернете, в газетах, народ пишет - отдайте то, что мы заработали!  А государство говорит - мы вам будем каждый год добавлять понемножку, ну а вообще, если через двадцать лет вы будете получать полную пенсию. Маразм! Бессовестные!

Ну а вообще, если собрать все в кучу  - я же советник, генеральный инспектор, кроме того, как участник боевых действий, получаю вторую пенсию, то сумма около сотни и получается. Но жена говорит - мало.

- Правильно  говорит, какая-то несолидная для такого чина пенсия! На деле-то оказалось, что это просто миф о том, что генералы получают ну очень много!

- (смеется) Ну да, вранье.

- И все-таки, Павел Иванович, несмотря на блестящую и успешную карьеру военного, свое повествование вы заканчиваете весьма неожиданно. «Мое главное упущение - это семья. Это не в оправдание, а себе и другим в назидание не повторять ошибок». Что вы имели в виду? Я правильно поняла, что если у человека будет право выбора между семьей и карьерой, он должен однозначно выбирать первое, потому как никакая, даже самая высокая должность  не заменит радости, счастья и любви близких и родных?

- Когда двигаешься по карьерной лестнице, появляется некий азарт. Мне трудно передать это чувство, когда ты видишь, что твои однокашники, с которыми ты вместе учился, остались далеко внизу, у тебя в подчинении, а ты приподнялся наверх.

Я очень рано стал старшим офицером, в двадцать семь лет майором, в тридцать один - подполковником и в тридцать шесть - полковником.

Мои однокашники в это время ходили, в лучшем случае, майорами и подполковниками. И когда ты уже «вкусил» чувство  и способность двигать вопросы, которые другим не поддавались, то понимаешь, что способен на многое. Плюс к этому - достойное вознаграждение за труды: и продвижение по службе, и награды солидные - все это было очень приятно.

Но сегодня, конечно, сожалею  о семье,  я ее практически не видел. В шесть утра я уезжал и возвращался, когда родные уже спали. Военная служба не вписывается ни в какие рамки.

Если на гражданке отработал восемь часов и ушел домой, то в армии другая ситуация. Вот приведу пример. В дивизии в Германии было 14,5 тысяч человек - пять гарнизонов. Это семьи, которым обратиться больше некуда, кроме как к военному командованию. И всегда что-то происходит, и нужно было вмешаться в обязательном порядке, если не делом, то словом или материальными ресурсами. Поэтому без зазрения совести раздавались звонки и в двенадцать ночи, и в четыре утра. Такого на гражданке нигде нет, ни в одной организации. А в армии вот такая каждодневная потребность в твоем присутствии.

Если бы сейчас повернуть время вспять, то, вероятно, встал бы вопрос: что победит, азарт или здравый смысл и опыт? Скорее, верх взял бы жизненный опыт и здравый смысл, что в жизни надо заниматься еще семьей и детьми.

- Это самое важное открытие для каждого человека вы сделали в жизни только тогда, когда потеряли жену и сына?

- Да, к сожалению, это так. В 1998 году я защитил кандидатскую диссертацию и получил ученую степень кандидата технических наук. В это время на меня сваливается беда, которую я не только не ждал, но и предполагать не мог, что такое может быть в моей жизни. Масштабы беды настолько огромны, что спустя вот уже много лет я не могу принять это как реальность.

При проведении простой операции по удалению язвы желудка умирает моя жена. Как можно понять, что при проведении рядовой операции, даже для хирургов сельских больниц, под ножом светил хирургии Центрального клинического военного госпиталя им. Мандрыко умирает крепкая 42-летняя женщина?!

На этот вопрос мне не смогли ответить ни хирурги, ни руководство госпиталя, ни руководство медслужбы Российской Армии, люди, хорошо знавшие меня.

Остались мы  с сыном Алексеем вдвоем, для него ранняя смерь матери имела далеко идущие и даже трагические последствия. Потому что ровно через семь лет, в мае 2005 года меня вновь настигает беда, которую переживаю и ощущаю до сих пор. Умирает мой единственный сын Алексей, которому только-только отпраздновали 25 лет.

Эта ужасная катастрофа обрушилась на меня тысячетонной тяжестью, выдержать которую нормальному человеку невозможно. Жизнь стала бессмысленной: ни жены, ни наследника, и жить дальше просто было не для кого.

- 1998 год - время  серьезных испытаний для вас. Тогда в вашей жизни случилась не только страшная семейная трагедия, но и начались большие проблемы на службе. Я сейчас о громком уголовном деле, которое завели  в отношении вас.

- Уголовное дело завели на глава и на первого заместителя о перерасходе денежных средств на закупку горючего. Ситуация был такова. Долг за поставленное нефтяными компаниями горючее достигал трех (подчеркиваю) триллионов рублей! Это в ценах 1994 года! Мы брали горючее, но не платили, поскольку у государства не было денег.

А нефтяные компании в этой сложной ситуации придумали следующее: создали при заводах снабженческо-сбытовые структуры, которые ни с того ни с сего на нефтепродукты подняли цены на восемь процентов. Вот мне и говорят: смотрите, вы получали горючее оттуда, а с надбавкой в течение последних двух лет 8% посчитали сумму, сколько я переплатил за горючее.

В Министерстве экономики был человек, который занимался ценами. Он провел проверку и сказал, что ценообразование Центрального управления ракетного топлива в этот период обосновано и правомерно. Все дела рассыпаются, но теперь из этой ситуации надо каким-то образом выходить достойно, чтоб сохранить лицо.

- Это не единственный эпизод в этом деле, еще есть и неприятная история, связанная с Борисом Немцовым.

- Чтобы было четкое понимание того, что происходило дальше, надо объяснить, что для меня начальником был только министр обороны, который и ставил  мне задачи.  Помню, я сижу в кабинете, раздается звонок и вдруг меня приглашают к Немцову, тогда он был заместителем председателя Правительства. Странно. Но, тем не менее, я к нему пришел, а Немцов и говорит, мол, надо брать нефтепродукты для Вооруженных сил с нижегородского завода.

Я пытаюсь объяснить, что нижегородский завод территориально расположен так, что количество горючего, потребляемого войсками в этом регионе, минимальное. Если я возьму там горючее и потащу его в Омск,
на Северный флот, в сторону Дальнего Востока, то меня спросят: тебе сколько заплатили, что ты увеличил транспортную составляющую в три раза? Но у него была своя цель - всякими способами покровительствовать Нижегородской области, в которой он был губернатором. В том числе и неф-теперерабатывающим заводам.

Потом кое-кто решил, что я потреб-лял очень много. Почти 7% военного бюджета на топливо и горючее - это очень большая сумма. Подобралась «кодла», которая удумала, что можно получать откат с нефтяных компаний, с которыми у меня хорошие взаимодействия. Ну, я на коллегии взял и эту тему озвучил.

После этого ко мне приезжают с проверкой, просят изложить «что мешает работе?», чтобы потом доложить министру. В результате написали акт, в котором одни недостатки. Почитал его, ключи на стол бросил и вышел из кабинета. Тут на меня начались гонения, вернее, пресс пошел.

- Насколько я знаю, была мощная «разборка» по этому вопросу, и подключены даже  многие центральные СМИ?

- Да, тогда я пригласил корреспондента газеты «Коммерсант», рассказал ему все, появилась статья, и смотрю - зашевелилось. А потом как-то включаю в кабинете телевизор, а там Татьяна Миткова читает в новостях: «В отношении руководства Центрального проектного института Министерства обороны возбуждено уголовное дело по фактам...», и начинает все это рассказывать. Ну, честно говоря, я офонарел.

Поднимаюсь к главному прокурору, спрашиваю: «Как понимать? Я начальник главка, и понятия не имею, что возбуждено уголовное дело против меня и моего зама!» Потом пошел к заместителю министра обороны и ему рассказываю ситуацию. Он говорит: «Знаешь, что я тебе посоветую? Напиши-ка лучше рапорт». Но я не согласился, решил - сейчас отвоюю, а потом напишу рапорт, потому как в погонах защищаться проще. И я начал долгую затяжную войну по защите своей чести и достоинства...

...которые защищали со сломанным позвоночником в госпитале им. Бурденко.

- Но это было вообще - и смех, и грех. Я участвовал в открытии Ледового дворца в городе Жукове, решил показать мастер-класс на коньках, так как в молодости неплохо катался. Но неудачно развернулся, упал, и в результате компрессионный перелом двух позвонков. И я надолго обосновался в палате госпиталя им. Бурденко.

В это время приезжает ко мне следователь прокуратуры и говорит: «Павел Иванович, что ж вам так не везет? Перешли вы дорогу трем людям, и они успокоиться не могут. Сейчас нужно закрывать дело.  Вариант один - по амнистии. Конечно, хотелось, чтобы правда восторжествовала, но представьте: лежишь в госпитале с переломанным позвоночником, абсолютно один, там у сына еще проблемы.

В общем, так и случилось, дело закрыли. А через четыре года меня назад вытягивают и говорят, нет, закрыли неправильно. Дело возбуждалось как бы не против лично вас, а против службы. А теперь мы против вас возбудим дело задним числом и закроем, но немножко попинаем. И вот прошел я второй круг ада. Теперь-то всем очевидно, что вопрос был надут из ничего. Я -то знаю того,  кому я перешел дорогу.

- После стольких трагедий в жизни вы сумели не опустить руки, найти в себе силы двигаться дальше, жить и дышать. На сегодняшний момент вы любимый муж и счастливый отец двух маленьких очаровательных дочек. Что такое любовь для состоявшегося мужчины, которую находишь тогда, когда тебе далеко за 50, а твоей избраннице всего лишь 23?

- Когда случилась трагедия с сыном, мне жить не хотелось. Ну ради чего жить? Спасло меня от крайности знакомство с молодой и красивой девушкой по имени Людмила, которая хорошо знала моего сына и тоже тяжело переживала эту трагедию и, как могла, смягчала страшную мою беду.

Чем больше я обдумывал сложившуюся ситуацию, тем  отчетливей понимал, что надо жить ради памяти Лехи и Галины, тем более что уже со мной находилась Людмила, и чем больше она старалась помочь пережить горе, тем чаще появлялась мысль у меня увязать мои тяжелые скорбные переживания с заботой о ком-то конкретном.

И таким человеком стала Людмила Казакова. У нее много прекрасных положительных качеств, одно из которых - тянуть все огромное хозяйство на себе - это не так просто.

Мы стали чаще встречаться, проводить совместно время, в результате чего у нас 20 марта 2005 года родилась дочь Даша. Ребенок стал не только желанным, но и крайне необходимым, так как забота о нем, в моей ситуации, уводила меня от горестных мыслей о потере близких людей, а повседневные действия по созданию ей надлежащих условий становились для меня истинным удовольствием.  А вскоре мы вместе радовались по поводу рождения второй дочери, Арины 7 ноября 2007 года.

- Не устаете с маленькими детьми: детский сад, школа, кружки, секции, концерты - круговорот ежедневных забот. Это же так утомительно и обременительно даже для молодых. Или для вас это великая радость - видеть, как растут и меняются на глазах маленькие  дети?

- В моем возрасте я должен заниматься с внуками. Бабушка и дедушка - это фольклорные персонажи, они могут погладить, конфетку купить, а родитель - это совершенно другое качество.

Поэтому сегодня я должен быть по возрасту дедушкой, с этой ментальностью, с этим стремлением заниматься
с  внуками, но при этом я должен быть как отец с малолетними детьми. В магазин заходишь, продавцы говорят - ой, какой у вас дедушка добрый! Но я не злюсь, а дочки - молодцы, говорят, это не дедушка, это папа.

Но при этом я считаю, что у детей должна быть внутренняя дисциплина, когда ребенок понимает, что можно и что нельзя. Дети должны четко выполнять то, что им говорит родитель, иметь распорядок дня, заботу и дело.

- Есть ли у вас совместные увлечения? Чему учите девочек?

- Все, чем они занимаются, от меня далеко. Маленькая играет в теннис, я вот никогда им не увлекался, а ей это в кайф. Приезжаю ее забирать с занятий, вижу с каким удовольствием она занимается, и думаю - дай Бог. Конечно, не надо делать из нее мастера спорта международного класса, а для себя - это здорово.

Старшая, Даша, занимается гимнастикой. И я считаю, что это ей поможет и в 60, и в 70 лет двигаться и чувствовать себя в форме.

Их сегодняшними успехами я доволен. Гораздо серьезнее то, что будет дальше. Ведь сегодня теряют аккредитацию огромное количество вузов, которых «налепили». Люди их заканчивают и остаются невостребованными, не могут найти работу.

Поэтому сегодня, я считаю, главная задача в отношении детей - помочь выбрать им направление своей деятельности. К примеру, есть Военный университет, в который берут девчонок. Они получают профессию переводчика и очень неплохо распределяются. То есть им гарантированы трудоустройство, хорошая заработная плата и обеспечение жильем. Но пойдут ли они по этому пути либо выберут свои - покажет жизнь.

- После увольнения в запас Вы, Павел Иванович, имея отличную квартиру в Москве, все-таки решили постоянно жить в Жуковском районе, в Стрелковке, в огромной усадьбе, где из окна дома виден памятник Георгию Константиновичу Жукову, великому земляку. Москву так и не полюбили или же людей с возрастом тянет на Родину, к родным местам?

- Нет, я не москвич. Мне, наверное, все это легко далось - квартиру я получил сразу, какую хотел, при этом не ждал и не выпрашивал. Но разве можно сравнить городские стены с загородным домом? Вот я на пенсии, времени свободного много. В городе куда пойти, в магазин?  А здесь - простор! Здесь спокойно, красиво, все родное, свежий воздух...

...плюс есть возможность разместить свою огромную питейную коллекцию в отдельной для этого комнате.

- Конечно, а где же еще может уместиться эксклюзивная коллекция из 1550 бутылок, которую я собираю вот уже четверть века. Главное здесь - форма, она должна быть необычной, в первую очередь, а потом уже ее содержимое.

В этой коллекции все бутылки  со смыслом, с намеком,  с памятью,  они очень дороги для меня. А началось мое увлечение  с обычной китайской  водки, которую подарил мне сослуживец, честно говоря, пить такие заморские напитки я побаиваюсь, и поэтому поставил ее в свой мини-бар. Одновременно началась очередная борьба с пьянством и алкоголизмом, и у всех тема питья отошла на задний план. У меня возникла мысль - не пить, а коллекционировать.

Все мои друзья отнеслись к этой идее  с большим уважением и пониманием, и теперь всегда дарят мне на праздники необычные бутылки, зачастую даже выполненные специально для меня по индивидуальному заказу. А впрочем, что я вам говорю, пойдемте, я все покажу.

Беседовала Елена ЗУЕВА

Фото: Александр ПЕТРУХИН

Поделиться