ObninskLife
Вера Усачева: 90. Новые краски жизни!
Старожилы
01.06.2017

Вера Петровна Усачева - женщина с большой буквы. жена знаменитого обнинского ученого Льва Усачева, многодетная мать, бабушка, прабабушка и даже дважды прапрабабушка, Вера Петровна прожила действительно яркую и необычную жизнь. недавно она отметила свой 90- летний юбилей. несмотря на такой почтенный возраст, она весела, активна и вообще придерживается той мысли, что возраст -лишь цифра и не должен становиться помехой свершениям.

 

- Вера Петровна, за вашими плечами огромный опыт и богатая событиями жизнь. Расскажите о своем самом ярком воспоминании.

- Самое яркое... День Победы, конечно. Это настолько важный был день, что даже сейчас, просто закрыв глаза, я до мелочей помню свои эмоции и могу снова испытать их.

- Где вы находились в этот день?

- В Ростове-на-Дону, месте моего рождения.

- Что вы чувствовали, когда узнали об окончании войны?

- Когда объявили о том, что наши победили, а это было рано утром, у меня дыхание перехватило. Чувство безграничного счастья и радости. С одной стороны, не верилось, хотелось плакать, а с другой - петь песни и поздравлять всех вокруг. Я думаю, что это очень трудно передать словами.

- Я правильно понимаю, что всю войну вы жили в Ростове?

- Нет, нас - меня и мою двоюродную сестру эвакуировали, когда немцы подошли к городу. Я уезжала в Пятигорск, где жил мой дедушка, моя кузина -
в Кисловодск к нашим хорошим друзьям. Мне было пятнадцать, а сестренка на два года младше.

- То есть, можно сказать, что вам повезло, и всех ужасов войны вы не увидели?

- Можно, наверное. Хотя один раз под бомбежку попали. Как раз в день отъезда. Мы были на вокзале, ждали отправления поезда. Моя тетя Лида отлучилась в город, чтобы что-то купить, а мы с сестрой ждали ее.

И вдруг прямо над нами пролетел немецкий самолет. Раздалась пулеметная очередь, и я закричала: «Быстро под платформу!» Я понимала, что, раз я старше, значит, должна быть смелее и сильнее, ведь там было так страшно. А потом прибежала тетя Лида, перепуганная, она не знала, живы мы или нет.

После Пятигорска некоторое время я жила в Баку, а затем в Куйбышеве, он сейчас Самара называется. Туда был эвакуирован из Ростова глазной госпиталь, где работали моя мама и дедушка.  Там я закончила девятый класс и даже немножко десятого захватила. А в Ростов вернулись, когда наши Таганрог взяли.

- Как складывалась ваша жизнь после войны?

- Окончила школу и поступила на первый курс ростовского университета, на химический факультет. Мой отец был ученым, физиком-химиком, я по его стопам пошла. Два года проучилась в Ростове, потом в Москву перевелась. Но, хотите честно, связать свою жизнь с химией было моей ошибкой! Мне надо было быть врачом, как мама и дедушка, а я сделала иначе. Да и химией, собственно, я заниматься решила, потому что видела свое будущее в фармакологии, хотела создавать новые лекарства. А меня убедили в том, что мединститут мне достаточных знаний в этой области не даст, нужен узкий профиль.

- То есть вы жалеете о своем решении?

- Нет, это уже бесполезно. Как ни крути, я же всю жизнь этому посвятила, проработала в отделе химии и радиохимии у нас в ФЭИ. Я же участвовала в разработке спецприборов, необходимых для химических анализов. Группа химико-аналитиков, которой я руководила, изучала физико-химические
процессы, происходящие в опытных установках, также осуществляли контроль газовых сред на экспериментальных стендах ФЭИ. Наши разработки использовались на первых атомных подводных лодках. О результатах много писали статей, докладов. Так что, ну чего жалеть. В науку я свой вклад внесла, это самое важное, я считаю.

- Вера Петровна, как вы познакомились со своим будущим мужем?

- Впервые я его увидела в читальном зале в университете. Там давали книги только научным работникам и старшекурсникам. И вот я заметила, как Лев поглядывает на меня. Ну а я делаю вид, что его не замечаю, не реагирую вообще никак. И как-то получилось так, что все места были заняты, а свободное было только рядом с ним. Делать нечего - присела.

- Он первым начал разговор?

- Да. Я в те годы плотно занималась изучением органики, планы-то были уйти в фармакологию. И вот я сидела, корпела над статьей, а Лев сказал: «вы знаете, у меня есть кузина, живет в Ленинграде, она тоже занимается органикой». С этого и началось наше знакомство. Потом он меня проводил до общежития в Сокольниках.

Затем еще несколько раз встречались, гуляли, я даже маме письмо написала, что познакомилась и подружилась с молодым человеком.

- Вы сразу поняли, что он - ваша судьба?

- Нет, конечно. Чтобы разобраться в человеке, обязательно нужно время, пусть немного, но понять, что из себя человек представляет, обязательно нужно. Честно скажу, нам было легко вместе, нашлось много тем для разговора и даже увлечения общие были - альпинизм. Правда, он уже на тот момент был опытный, делал несколько серьезных восхождений, а я так, больше любитель.

- Подружки небось вам завидовали? Лев Николаевич, поди, завидный жених был.

- Зависти между нами не было никогда. Да и с соседками по комнате я не могу сказать, что мы настолько близко дружили. В общем, завидовать - не завидовали, но пытались ругать, мол, почему так поздно приходишь, где пропадаешь.

- У вас была шумная и веселая свадьба?

- Нет, отпраздновали скромно, по-студенчески. В общежитии отмечали торжество.

- Карьера Льва Николаевича, насколько я знаю, начала развиваться очень стремительно. Но и вы ведь на месте не сидели - занимались наукой. Скажите, насколько тяжело быть женой ученого? Не приходилось ли вам жертвовать своим временем и работой?

-  Чтобы жертвовать - нет, но, конечно, бывало сложно. Он же всегда работал! И днем, и ночью! Так что иногда приходилось где-то уделять меньше времени своим исследованиям.

С детьми тоже, когда просила помочь, очень часто слышала: «Не мешайте работать!» А Андрюшка - сын, у нас товарищ сложный был, так что без отцовского участия, признаюсь, было непросто. Но Лев, тем не менее, порой находил время для детей. Хотя работы в его жизни было гораздо больше. В итоге мне приходилось выбирать, а семья все же важнее. Знаете, я ведь хотела докторскую диссертацию защищать, но не сложилось.

- Вера Петровна, бытует такое мнение, что родители реализуют свои амбиции через детей. У вас было так же?

- Ну как вам сказать. Вот я диссертацию не защитила, а мой сын - да. И дочь университет закончила. Они вообще у меня очень умные. Андрей изучал физику атмосфер, а Аня факультет программирования окончила.

- Я правильно понимаю, что оба учились в Москве?

- Аня - да, а вот с Андреем все вышло интереснее. Он заканчивал ленинградский университет. А знаете, почему? Потому что, поступая в московский, умудрился получить двойку на вступительных экзаменах! Он парень умный очень, но ему помешала гордыня. Он же считал, что все хорошо знает, был очень уверен в себе. И в итоге, все задания он логически верно решил, а кучу ошибок сделал в арифметике. А потом отец посадил его в машину и увез в тогда еще Ленинград, и там Андрюша уже получил пять баллов на вступительных и остался там учиться.

- Вы настаивали, чтобы дети стали врачами? Продолжили, так сказать, семейную традицию?

- Нет, никогда. Я позволила им самим сделать выбор, чем бы они хотели заниматься. Я бы поддержала любое их решение.

- Вера Петровна, как мать и жена, вы делали очень много для своей семьи. Скажите, чувствовали ли вы отдачу, благодарность?

- Всегда! Я, наверное, солгу, если скажу, что мы никогда не ругались, но дом - это крепость, место, где тебе рады. И чтобы ни случалось, нельзя терять веру друг в друга, нельзя забывать о родных и любимых людях. Я вложила это в своих детей, а они - в своих.

- Кстати, насчет веры друг в друга. Когда со Львом Николаевичем случилось несчастье в горах, скажите, вы верили в то, что с ним все будет хорошо?

- Верила, и самое интересное, что и Лев был уверен, что выживет, хотя врачи считали совершенно иначе. Знаете, когда доктор пришел ему сообщить о том, что нужна ампутация, иначе неизбежна гангрена, Лев его спросил: «Доктор, а я смогу потом кататься на лыжах?»

И ведь не шутил же! Для него кататься на лыжах было гораздо важнее, чем потерять ногу или руку. Врачи тогда решили, что он сошел с ума. В итоге, из-за сильного обморожения, которое Лев получил в горах, при восхождении на Пик Ленина, ему пришлось ампутировать ногу, половину ступни и несколько пальцев на руках.

- И он снова встал на лыжи?

- А как же! Быстро научился ходить на протезах и уже через некоторое время вовсю катался.

- Вы пытались его отговорить?

- Скорее, поддержать. Лев был очень целеустремленным, упертым, если хотите. Идея, которая пришла к нему в голову, уже никуда не уйдет. Поэтому гораздо лучше было его поддерживать во всем, но не спорить, не ругаться.

- Вера Петровна, а как сейчас проходит ваша жизнь? Чем можно заниматься в 90?

- Да чем угодно! Скандинавской ходьбой, например. Я каждый день прихожу в городской парк погулять и заодно позаниматься спортом. Возраст, ну что такое возраст. Цифра в паспорте всего лишь.

- А какие еще у вас есть увлечения?

- Сейчас практически никаких, раньше вязала понемножку. Еще есть небольшой сад, там выращиваю овощи, цветы, также растут пара фруктовых деревьев.

- В фильме «Москва слезам не верит» говорилось о том, что в 40 жизнь только начинается. А по вашему мнению, во сколько начинается жизнь?

- Да хоть в 90! Жизнь - она всегда есть, возраст только приносит в нее новые краски. Мои краски сейчас - мои правнуки и праправнуки, на которых я просто не могу нарадоваться. И моя семья, конечно же.

Любовь МАРТЫШЕВСКАЯ

Поделиться